Автор: Editorial Staff
"Любите друг друга!" 1/2002 → Спасение через Иисуса Христа
Биографии святых имеют всегда актуальное значение. Есть глубокий смысл в том, что Церковь издавна отводила так много места их почитанию и наследию. Этих людей, живших в различных странах и в разные века, порой столь непохожих по складу характера и дарованиям, роднят их вера и любовь к Христу, воля к служению и призвание свидетельствовать о Его Благой Вести.
Хотя идущий от них свет есть свет, отражённый от подлинного его источника, Христа, но в их лице Он как бы Сам продолжает Своё дело на земле...
В римском соборе в Латеране есть мозаика: седовласый старец с царственной осанкой восседает на троне, а у его ног склонились две маленькие фигуры - папы и императора. Старец вручает им знаки их достоинства. Это Пётр, князь апостолов, над гробницей которого вознесён мощный купол ватиканской базилики.
Значение Петра как «камня Церкви» определено прямыми словами Христа; и не удивительно, что его имя с давних пор украшалось узорами легенд. В них простой народ выразил своё благоволение перед св. Петром. Первоверховный апостол, он - страж небесных врат, первый папа Рима, могущественный чудодей, каждый шаг которого отмечен знамениями.
Между тем реальный Симон-Пётр, Пётр Евангелий и Деяний, очень мало похож на титана или полубога. Постараемся вглядеться в облик человека, призванного Господом «пасти Его овец».
Родился он в начале I века в Вифсаиде, у Геннисаретского озера. Жизнь его ничем не отличалась от быта других рыбаков Геннисарета. Изо дня в день они видели перед глазами сизую гладь вод в окаймлении холмов, слышали крики чаек, терпеливо занимались своим однообразным трудом.
Хотя в Деяниях Пётр назван «простецом», человеком «некнижным», это только означало, что он не прошёл выучку в богословских школах; но как и все израильтяне, Пётр с детства владел грамотой, знал Писание и был воспитан в преданности отеческой вере. Слово Божие, которое по субботам читалось в синагоге, не оставляло его равнодушным. Это доказывает хотя бы его путешествие на Иордан: едва ли человек, живущий одними житейскими заботами, бросил бы дом, работу и хозяйство, чтобы идти далеко на юг слушать проповедь отшельника, явившегося из пустыни, не говоря уже о той готовности, с какой Пётр отозвался на призыв Иисуса следовать за Ним...
С того момента, когда сын Ионы встретил на своём пути Учителя из Назарета и почувствовал на себе Его пристальный взгляд, судьба рыбака словно разломилась надвое. Он перестаёт быть просто одним из жителей приозерья, а делается участником событий всемирных, выступая из тумана безвестности, он впервые появляется и на страницах Нового Завета. Мы видим его человеком темпераментным и восторженным, немного суетливым, склонным к быстрой перемене чувств. Он энергичен, порывист, но черт природного вождя в нём мало. Это мягкая, добрая, уступчивая натура, хотя в критические минуты он способен и проявить решительность. В словах и поступках Симона сквозит что-то бесхитростное, почти детское. Кажется, что весь он - словно на ладони.
Однако под зыбкой поверхностью есть прочная основа - вера, способность к любви и преданности.
- Симон, сын Ионы, любишь ли ты Меня больше, чем они? - Господи, Ты всё знаешь, Ты знаешь, что я люблю Тебя. (...)
Евангелие свидетельствует, что своё новое имя Кифа Симон получил от Христа ещё при первой встрече на Иордане. По-арамейски оно означает одновременно камень и скалу. Позднее среди собратьев, говорящих на греческом языке, апостола станут называть Петром, поскольку это имя тоже переводится как «камень».
Нарекая так Симона, Господь едва ли имел в виду непреклонность его воли; в этом смысле сын Ионы «камнем» отнюдь не был. Скорее всего, в прозвище скрыт намёк на призвание апостола - послужить в будущем основой, «скалой», для здания Церкви.
Сам факт переименования также знаменателен. Новые имена было принято давать слугам. По-видимому, этим Христос хотел сказать, что предназначает Симона служить Ему и Его делу. И проходит совсем немного времени, как Он говорит рыбаку: «Следуй за Мной».
Этот прямой и властный призыв прозвучал в Капернауме, куда Симон возвратился с Иордана. Подобно древним пророкам, Учитель ничего не объясняет. Он ждёт от Петра полного доверия. И Пётр молча повинуется - как велению свыше. Иисус же лишь добавляет загадочное обещание: «Отныне будешь уловлять людей». Впрочем, для любого, кто знает пророчества, оно не является загадкой. Ведь некогда было предсказано, что в месианские дни Бог соберёт чад Своих, словно рыб, посылая в мир чудесных рыболовов. Не таким ли «рыболовом» должен теперь стать он - сын Ионы?
А если намёк понят правильно, значит, стоящий перед Симоном - воистину Помазанник Предвечного. Об этом говорит и символическое знамение: невод, заброшенный по указанию Иисуса, неожиданно наполняется рыбой. (...)
Тогда-то проявляется ещё одна черта Петра: его глубокое смирение. Он склоняется к ногам Иисуса: «Выйди от меня, Господин, потому что я грешный человек». Это не пустая фраза. Симон говорит от всего сердца. Он слишком непосредственен, чтобы допустить фальшь. Никогда мы не видим у него признаков гордыни. В нём есть тот удивительный здравый смысл, который позволяет ему видеть свою слабость и благоговеть перед Высшим. Петру кажется нестерпимым, чтобы Посланник Небес сидел здесь, среди мокрых досок, свежепахнущей рыбы, бок о бок с ним - заурядным, недостойным существом. Потому-то он и просит Учителя выйти из его лодки на берег. Им руководит трепет, рождённый прикосновением к чуду. Много времени спустя подобные же чувства заставят Петра в ночь тайной Вечери воскликнуть: «Ты ли мне моешь ноги? Не омоешь ног моих вовек!»
Смирение Петра и в том, что он становится поистине камнем, простым строительным камнем, покорно ложащимся туда, куда кладёт его Божественный Зодчий. Он отдаёт Господу всё: себя, семью, дом. Его лодка превращается в «амвон», откуда звучит слово Иисусово. (...) При этом мы не замечаем, чтобы Пётр проявлял недовольство. Он рад быть камнем, который безропотно служит замыслам Иисуса.
Уже в начальный, капернаумский период Своего служения Христос отбирает из числа последователей группу людей, которой даёт название Двенадцать апостолов или просто Двенадцать. Перед этим Он, удалившись от всех, долго молится, как делает всегда перед каким-либо важным шагом. Двенадцать для Христа не просто ученики и друзья, как Он Сам именует их, они Его «мать и братья». (...)
Какое место занимал Пётр среди Двенадцати? Во всех списках он назван «первым» - несомненно, в смысле какого-то старшинства.
Обычно Пётр спрашивает Наставника или отвечает Ему от лица апостолов. Он просит изъяснить смысл притчи, уточнить значение тех или иных слов Господа. (...) В вопросах Петра чувствуется сознание ответственности, которую несёт старший.
Однако Господь вовсе не наделил Симона правами «абсолютного диктатора». Он вообще строго запрещает Своим последователям принимать иную власть, кроме власти любви и служения. Он ясно предостерегает учеников от желания господствовать. Кем должен быть среди них первый, Христос покажет, омыв ноги апостолам. Пётр после Пятидесятницы станет нести именно это смиренное первенство служения. Пользуясь своим авторитетом для дела Божия, он никогда не будет превращать его в духовное насилие над остальными.
Сначала у Петра и апостолов не было причин для тревоги за Учителя. Но год спустя всё изменилось. После того как тетрарх приказал умертвить Крестителя, Иисус с учениками вынуждены были покинуть Галилею.
Насыщение хлебами близ Вифсаиды весной 29 года становится поворотным пунктом, от которого идёт путь на Голгофу. Если раньше Пётр и ученики могли думать, будто Наставник лишь ожидает Своего часа, чтобы явить миру силу и славу Мессии, то теперь они стали догадываться, что намерения Его иные. Но какие? Спросить Его у них не хватает духа. (...)
Веру их ждёт ещё одно испытание. Прежде Иисус проповедовал и исцелял. Был в центре народного внимания. Все говорили о Нём. Теперь же Он превращается в бездомного скитальца, почти беглеца; Он уводит учеников в чужую, языческую землю, живёт там тайно, сторонясь молвы. Вот когда можно сказать: нет, Он не Мессия, а просто неудачливый вождь, который упустил благоприятный случай и в результате потерял всё.
Но вот они снова в пределах Израильских. Настаёт время сделать окончательный выбор: либо расстаться с Ним, либо сжечь все мосты и идти за Иисусом в неизвестность.
И тогда Он прерывает молчание:
- За кого почитают люди Сына Человеческого?
Он имеет в виду и толпу у Вифсаиды, и многих, кто внимал Евангелию Царства или получал исцеление. Ученикам известно, что все они видят в Нём чудотворца, пророка - но не больше.
«А вы за кого Меня почитаете?» Между собой они уже не раз называли Его Мессией, а Нафанаил ещё при первой встрече сказал: «Ты Сын Божий, Ты Царь Израилев». Но тогда была пора надежд, которые теперь сильно поколеблены. Тем не менее Пётр от лица всех ясно и твёрдо отвечает: «ТЫ МЕССИЯ, СЫН БОГА ЖИВОГО!..»
Сколько понадобилось сил, чтобы произнести такие слова! Ведь они означали: у Тебя нет ни воинов, ни богатства, ни могучих сподвижников; Ты - Странник, Которому отовсюду грозит опасность. Против Тебя вооружились власть имущие; Ты утомлён, обувь Твоя покрыта дорожной пылью, и всё же - Ты Помазанник Божий!
Быть может, и сам Пётр не понимает, как он набрался смелости сказать это. Ведь исцелений, проповеди, чуда с хлебами, даже невероятной встречи на ночном озере - всего этого мало. Не вернее ли согласиться с толпой, что перед ними оживший Илия? Откуда же в Симоне столько дерзновения? Здесь - тайна, ведомая лишь тем, кто, встретив Иисуса, ощутил силу, идущую от Него.
Но какой смысл вложил рыбак в слова «Сын Бога Живого»? Ведь Он - не язычник, привыкший к мифам о божественных супругах и детях. С молоком матери впитал он веру в Бога непостижимого и единственного. Почему же Пётр предпочёл назвать Иисуса Сыном Божиим? Быть может, так он пытался выразить то необыкновенное чувство близости к Богу, которое исходило от личности Учителя? шли это подсказали ему слова Христа об Отце, Которого никто не знает, как знает Сын? Как бы то ни было, в исповедании Петра обрело форму сознание того, что в Учителе миру явлена Сама Божественная Тайна. Не богословские теории, а опыт общения с Иисусом Назарянином вдохновлял апостола, когда он, вопреки очевидности, воскликнул: «Ты Мессия, Сын Бога Живого!»
Это подтверждает и ответ Христа Симону:
Блажен ты, Симон Бар-Иона, ибо не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Который на небесах.
Иначе говоря, слова Симона Христос оценил как подвиг веры и дар откровения.
И Я говорю: ты Пётр, и на этой скале Я построю Церковь Мою, и врата адовы не одолеют её.
Я дам тебе ключи Царства Небесного; и что ты свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что ты разрешишь на земле, будет разрешено на небесах.
Петру вручены ключи Царства. Это библейское выражение означает, что человек становится ответственным хранителем, попечителем, стражем. Такое служение невозможно осуществить одними человеческими средствами, но подвиг Симона - как земной ответ на Божественное вопрошание - от этого не становится меньше. Он внял голосу Отца в тот момент, когда «плоть и кровь» умолкли, принял священный риск веры и поэтому стал скалой, на которой Мессия начинает воздвигать Своё Царство.
Как описать хаос противоречивых чувств, в которые ввергают Петра и учеников события весны 30 года? Они ждали, что Новый Завет, принесённый Им, будет заключён торжественно, перед жертвенником, как некогда Моисей полагал основы Завета Старого. Но и тут ученики ошиблись. Всё происходит втайне. Словно заговорщиков, отправляет Иисус Петра и Иоанна приготовить дом для трапезы. И не кровь, текущая с алтаря, знаменует Завет, а вино и хлеб Трапезы. Жертвой же будет Сам Господь. Прольётся Его кровь. Его плоть будет предана на смерть... «Делайте это в воспоминание обо Мне»... Значит, разлука близка! Близка гибель. Остаётся только любовь. Горе охватывает Петра. Он говорит, что готов идти за Учителем в тюрьму и на смерть, не подозревая, как скоро окажется в тисках унизительного страха.
- Симон, Симон, вот сатана добился того, чтобы просеять вас, как пшеницу; но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя, и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих.
Значит, ему предстоит ещё «обратиться», покаяться после падения. Но это падение не зачеркнёт того, что дано ему. Именно он как будущая скала Церкви «утвердит» прочих апостолов.
И вот они «просеяны», проведены через страшное испытание. Гефсиманский сад. Сон, камнем навалившийся на них. Появление предателя с толпой вооружённых охранников... Пётр и Иоанн, онемевшие, потерянные, идут во мраке по тропинке. Далеко впереди мелькают огни и видны силуэты людей. Это уводят связанным Того, Кого они надеялись видеть на престоле Давидовом. (...)
Ворота архиерейского дворца. Иоанна здесь знают, ему удаётся проскользнуть в дом. А Пётр остаётся во дворе, среди челяди у жаровни. Почему его не схватили в тот миг, когда он замахнулся мечом на Малха, слугу первосвященника? Наверное, боялись упустить в темноте Иисуса, и рыбаку удалось скрыться. А теперь он сам пришёл к ним, он в их власти, если его узнают. И, конечно, происходит то, чего он боялся.
- Не ты ли был с Ним?
- Не я. Я не знаю этого Человека.
Подозрительные, пристальные, насмешливые взгляды. Крик петуха. Он уходит в ночь, заливаясь слезами, исчезает во тьме, чтобы появиться только в пасхальное утро.
Пасхальная суббота и следующий за ней «первый день недели» как бы символизируют всю многовековую историю Церкви. Гибель надежд, падение на дно, беспросветность. И внезапный свет. «Мир вам!» Он стоит среди них, Он побеждает и торжествует: конец становится началом. Пройдя через долину смерти и «сени смертной», Он вновь с ними - с теми, кто отдал Ему свою любовь. Они ещё не верят, они в ужасе, словно увидели призрак. Но Он садится за стол и ест среди них, преломляя хлеб, как бывало.
Им не нужно больше ходить за Ним, искать Его. Он Сам находит их, Сам является им неожиданно и поразительно, как победивший время и пространство: «Дана Мне всякая власть на небе и на земле». И раздвигаются горизонты мира. Он зовёт их в дальнюю дорогу. До края земли понесут они слово Евангелия, понесут не только слово Иисусово, но как бы Его Самого, открывая перед народами радость любви Божией, явленой во Христе.
Не забыт и Пётр, не забыто данное ему обетование. Пусть он оказался слаб и малодушен, но дар Божий неотменим. «Паси агнцев Моих». Паси - не значит властвуй, но - люби, храни, заботься. Симон Бар-Иона прощён, и ему вновь вверяются ключи Царства. Как в день призвания, он снова слышит: «Следуй за Мной». Через свою голгофу к вечному Свету.
Из книги протоиерея Александра Меня
«Первые апостолы»
